Пчелы берут взяток с цветков, это известно каждому. Они не гнушаются и менее благородной пищей—-падью, то есть попросту экскрементами тли. добирают пчелы не только нектар, их привлекает и вода (не всегда чистая), и клей-прополис, и цветочная пыльца…
Здесь, я полагаю, уместно уточнить некоторые понятия, касающиеся биологии цветковых растений, так как я нередка убеждался, насколько распространено неведение относительно природы нектара и пыльцы. Нектар—это сахаристые выделения желез, расположенных обычно у основания лепестков цветочного венчика. Нектарники легко разглядеть на цветке сурепки при помощи обыкновенной лупы; они располагаются здесь между крупными желтыми лепестками и имеют вид зеленых шариков с блестящей поверхностью.
Я выбрал для примера сурепку, потому что это самое ценное медоносное растение во всем районе к северу от Луары.
С первых весенних дней пчеловоды переносят свои ульи поближе к местам, где растет сурепка, и, если погода не подведет, глазам представляется интереснейшая картина. Пчелы массами движутся от цветков к ульям, а ульи прибавляют в весе по два-три килограмма за сутки. Осмотр гнезд уже невозможен: становится трудно вынуть соты из гнезда, все залито свежим нектаром, который сочится из каждой ячейки.
Лучшие воспоминания того времени, когда я руководил лабораторией пчеловодства, связаны у меня с посещениями пасеки ранней весной. Золотое море сурепки, набухшие на ветвях почки, чистая синева неба и сливающееся с громким пением птиц гуденье пчел. Под эти звуки вспоминается Вергилий и торжественные ритмы древней латыни—праматери французского языка: «Tantus amor florum et generandi gloria mollis…v>
Ho как же удается пчелам найти нектар?
Им помогают разведчицы, вылетающие на поиск; сейчас мы расскажем о том, каким образом они сообщают своим соплеменницам драгоценные сведения.
А пока отметим, что запах и окраска цветков служат для пчел ориентирами. Благодаря -бессмертным трудам Фриша и его учеников мы знаем о зрении и обонянии пчел не меньше, если не больше, чем о зрении и обонянии человека. И знания эти получены с помощью методов, вызывающих восхищение своей простотой.
Но, разрешите сначала представить вам того, кто был вдохновителем всей этой исследовательской работы, экспериментатора, быть может величайшего из всех, кто после Пастера потрудился во славу биологии, — профессора Карла Фриша. «Вот что за страсть к цветам, что за честь собирание меда»(Вергилий, Георгики, книга 4, 1933). 34: Встречи о великими людьми науки волнуют необычайно; мне пришлось испытать это волнение три-четыре раза в жизни. И как различны, как непохожи один на другого великие люди!
Вот Фриш, хладнокровный, в совершенстве владеющий собой, погруженный в раздумья, которые на протяжении сорока лет неизменно посвящены пчелам. Не знаю почему, но, глядя на него, вспоминаешь буддийские гимны, воспевающие «Бодисатву, провидца, мудреца, совершеннейшего из совершенных».
Силой своего ума и сосредоточенности, которую ничто не способно нарушить, он, по собственному его выражению, проник в глубь своего объекта. Он «чувствует себя пчелой», он знает, как она будет реагировать при определенных обстоятельствах. Совершенно не похож на Фриша его соотечественник, знаменитый Конрад Лоренц — реформатор науки о поведении животных! Огромный, неуемный, со спутанной гривой и всклокоченной бородой, он спорит и острит на трех-четырех языках и ликует, демонстрируя вам сложнейшие оттенки в поведении диких гусей. И Пьер Грассе, мой учитель, восторженный поклон- ник термитов, глубочайший знаток мира животных… Все они раньше других проникли в тайны внутренних связей, существующих в природе. Для того чтобы узнать, что видят и какие запахи ощущают пчелы, достаточно применить простейший прием — обучение: пчелы-сборщицы легко поддаются дрессировке.
Например, им дана серия плошек, одна из которых надушена эссенцией лаванды; сироп они получают только из этой плошки. Изменим несколько раз расположение плошек, не наливая больше сиропа ни в одну из них. Если пчела будет всякий раз безошибочно садиться на плошку, пахнущую лавандой, то, значит, она узнает запах, В следующем опыте заменим лаванду другим, близким к ней запахом; пчела может сесть на плошку, а может и не сесть: в первом случае вполне законным будет вывод, что она путает два запаха, во втором — что она их различает. Так, шаг за шагом, изменяя запахи и их интенсивность, можно исследовать обонятельные способности пчелы. 35 Несколько сложнее с цветом: вопрос Заключается в том, видят ли пчелы мир так же, как мы, т. е. окрашен ли он для них в те же цвета или подобен черно-белой фотографии? Возьмем -плоскость, примерно в квадратный метр, разобьем ее на отдельные квадраты и все их окрасим в разные оттенки серого цвета — от самого светлого до самого темного, расположив как попало. Предположим, мы собираемся проверить реакцию на синий цвет. Поместим где-нибудь среди серых синий квадрат и нальем на него немного меда, чтобы привлечь пчелу. Как только сборщица высосет весь мед, переменим положение синего квадрата по отношению К серым.
Наверное, среди всех этих квадратов найдется такой серый квадрат, который окрашен так же интенсивно, как и синий, так что на черно-белом снимке его можно было бы спутать с синим. Возможны два варианта: пчела либо найдет синий квадрат, несмотря на все его перемещения, либо не найдет его. В первом случае станет ясно, что она способна различать синий цвет, во втором — что мир представляется ей черно-белым.
Таким путем удалось убедиться, что пчела не видит красного цвета, зато воспринимает ультрафиолетовые лучи: два белых щита выглядят для нее по-разному, если один покрыт белой краской, отражающей ультрафиолетовые лучи, а другой — поглощающей их. У пчелы способность воспринимать запахи не слишком отличается от человеческой, хотя анатомическое строение органов обоняния у нее совершенно иное; она только более чувствительна к запахам цветов, и это понятно, да еще, как мы сейчас увидим, она не испытывает отвращения к гнилостным (по нашим понятиям) запахам. Обоняние, как и зрение, служит пчелам-разведчицам большую службу, оповещая их о близости цветущего луга.
Но можете ли вы представить себе мир, увиденный глазами пчелы, не воспринимающей красного цвета, но улавливающей ультра-фиолетовые лучи? Манящие цветочной пыльцой пунцовые маки казались бы ей черными, если бы не отражали так много ультрафиолетовых лучей. Листья отражают их меньше и представляются ей окрашенными во все оттенки светло-серого цвета, а цветки на этом фоне выделяются даже ярче, чем для нашего глаза. Цветки белого цвета для пчелы выглядят совсем иначе — все по той же причине: пчелы не воспринимают красных лучей, но воспринимают ультрафиолетовые лучи, которые в большом количестве отражаются этими цветками, по крайней мере, в условиях вашего климата. Все, вплоть до покачивания колеблемых ветром цветков, ; помогает разведчицам находить их, так как пчел вообще привлекают движущиеся предметы. Поднявшись по сигналу, данному танцами (о них речь ниже), сборщицы летят за взятком по совершенно точно определенным воздушным путям, которым посвятил свои исследования Леконт; эти пути можно нанести на каргу, и такая карта часто остается неизменной из года в год. Странно видеть, как они летят, — будто скользя по рельсам, и те обращают внимания ни на что, даже на великолепный каштан, растущий у самого края их трассы. У них другая цель — та, что указана разведчицей, и ничто не может отвлечь их.
Цветочная пыльца состоит из мельчайших, диаметром в несколько тысячных миллиметра, зернышек с чуть-чуть сморщенной поверхностью; это мужской элемент цветка — продукт пыльников, на тончайших нитях окружающих пестик. Пестик же представляет собой столбик, обычно возвышающийся в центре венчика цветка. Чтобы цветок дал плод, зерна пыльцы должны попасть на пестик и здесь прорасти, как на- стоящие зерна; длинная трубка, которая от них про- тянется (она содержит мужские половые элементы), должна дойти до завязи, расположенной у основания пестика.
Дадим, кстати, любопытную справку: пыльцу по обилию содержащихся в ней питательных веществ можно сравнить с пивными дрожжами; поэтому из нее и придумали создать диетический продукт; не- большое приспособление — уловитель пыльцы, поставленный перед летком улья, — позволяет без труда собирать по сто граммов пыльцы с каждого улья за летний день. Французские пчеловоды добывают теперь ежегодно несколько десятков тонн пыльцы, а могли бы получить и больше, если бы был спрос. Но вернемся к цветкам; описанный выше случай, когда пыльца попадает прямо на пестик, встречается не так уж часто (самоопыляющиеся растения). Нередко для этого нужен ветер (ветроопыляемые растения), а еще чаще — содействие насекомого, которое, перелетая aa взятком с цветка на цветок, трется о пестик своим покрытым пыльцой телом. Это особенно необходимо для самобесплодных сортов, например для яблони: ее цветки не могут опыляться собственной пыльцой и нуждаются в пыльце другого растения.
Из тех яблок, которые мы с вами едим, 65% обязаны своим появлением пчелам, остальные — другим насекомым-опылителям. При таком положении вещей садовод не может обойтись без ульев; то же можно сказать и о земле- дельце, сеющем, скажем, люцерну. Впрочем, с люцерной дело обстоит сложнее. При попытке пчелы запустить хоботок в венчик цветка пестик выпрямляется, как пружина, и ударяет насекомое… чуть не сказал «в подбородок». Пчела, отпрянув, может и не вернуться к столь беспокойному цветку. Пришлось поискать других насекомых, которые не пугались бы такого приема или действовали бы иным путем; такие насекомые есть, хотя бы шмели.
В Америке уже всерьез пробуют разводить шмелей специально для опыления растений
1. Опыление посевов насекомыми приобретает промышленный характер; в США можно видеть летом огромные грузовики, перевозящие сотни законтрактованных семеноводами ульев с пчелами. Так как урожай семян многих культур часто бывает прямо пропорционален количеству пчел-сборщиц, на поля систематически выпускают так много пчел, что они не могут собрать достаточных запасов меда.
Этот недостаток восполняется подкормкой пчелиных семей, которые получают добавочные порции сахарного сиропа. От пчел ждут теперь уже не столько меда, сколько семян.
Нет похожих тем.